Вернуться к просмотру тезисов


Г. Г. Туз (Ставрополь)
Влияние СМИ на психологию россиян в прошлом и настоящем.


Без сомнения, трудно говорить о каком-то конкретном воздействии российской "прессы вообще" на российского "читателя вообще" как вчера, так и сегодня. Читающая публика - и в прошлом, и в настоящем - разнится по менталитету и мировоззрению, по типу характера и по социальному происхождению, в конце концов, по принадлежности к определенному полу и по своим физиологическим данным. Так, человек космоцентрического менталитета [1], "западнического" мировоззрения (ориентированного на соблюдение прав человека), психастенического типа характера [2], выходец из интеллигентской среды всегда выберет для чтения иное издание, чем человек с социоцентрическим менталитетом [3], славянофильским мировоззением, эпилептоид [4] и потомственный крестьянин. Другое дело, что пресса прошлого- пресса без отступлений от основного, коммунистического курса, монолитная по своим идеям, взглядам и даже изложению этих взглядов - должна была выполнять лишь функцию "учителя" и "отца" (отнюдь не информатора), а читатель находился в положении ученика, неразумного ребенка, требующего к себе постоянного внимания, который в то же время должен быть огражден от "взрослых" разговоров - как в семье, которая обсуждает взрослые проблемы, только когда дети уснут. "Советская действительность давала две возможности достойного существования. Первая: своего рода невольный "троцкизм" - жить так, как будто революция не кончается никогда. Этот способ порождал леваков : и авангардистов:. Вторая возможность жизни по-советски - для людей со вкусом, талантом и воспитанием - жить так, как будто революции вообще не было". [5]

Таким образом, читатель "социалистической эпохи" в зависимости от своих личностных характеристик действовал в отношении прессы по-разному. Условно его можно разделить на три читательских типа. Первый тип: человек, который отказывался от чтения газет вообще (не слушал радио, не смотрел телевизор). Вспомним булгаковского профессора Преображенского:" И - боже вас сохрани - не читайте до обеда советских газет. - Гм: Да ведь других нет. -Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвел 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать "Правду", - теряли в весе". [6]

Второй тип: человек, читающий между строк, получающий информацию из советских газет, расшифровывая для себя то, что он вычитал из подцезурной прессы. Яркий пример такой журналистской продукции - статья "Ярмарка подонков" в "Литературной газете" 1981 года, где говорится о проведении нью-йоркским книгоздателем Робертом Бернстайном "Приема по поводу третьей московской книжной ярмарки в изгнании":"Только 18 изгоев-отщепенцев смог заманить Бернстайн на свой антисоветский прием: Роль "свадебного генерала" они отвели обитающему теперь близ Нью-Йорка Петру Григоренко, свихнгувшемуся на бредовой идее контрреволюции в СССР. А в качестве "изгнанных" на чужбину бывших "советских писателей" прибыли нахлебники западных пропагандистских центров Иосиф Бродский, Владимир Войнович, Василий Аксенов и им подобные сочинители". [7] Без сомнения, прочитавший такое заинтересованный читатель, перевернув все с головы на ноги, получал достоверную информацию об эмигрантской жизни любимых писателей.

Третий тип: человек, принимающий на веру многое из того, о чем пишут газеты ("у нас зря не напишут"). У Лидии Чуковской в статье "Гнев народа" есть такой эпизод: она едет в такси, где между ней и таксистом лежит газета с "разоблачением" только что получившего Нобелевскую премию Пастернака:"-Читали, гражданочка? - Он скашивает глаза на "Литературную газету". - Один писатель, Пастер, кажется, фамилие, продался зарубежным врагам и написал такую книгу, что ненавидит советский народ. Миллион долларов получил. Ест наш хлеб, а нам же гадит". На все возражения Чуковской шофер отвечает:" - Что Пастер, что Пастернак, разницы нет. Вы, гражданочка, грамотные, а газет не читаете? Не надо мне ваших двадцать копеек, я чаевых не беру". С горечью Лидия Чуковская пишет:" Непрочная вещь бумага. Ее можно смять одной рукой и выбросить за окно. Разорвать или сжечь. Но она была между мной и моим собеседником как железобетонная стена". [8] Таким образом, человек с примитивной "моделью социального бытия", не умеющий в силу своей природы сомневаться и размышлять, имеющий "фанатическое мировоззение" [9], верит печатному слову и живет в ладу с самим собой именно потому, что не может и не желает постигать какие-то сложные явления.

Однако под определенным психологическим давлением (правда, с другим знаком) партийных СМИ оказывались даже те, кто, казалось бы, в силу своего природного таланта и приобретенных знаний должен находиться вне влияния коммунистической прессы, так как всем своим существом он противостоит коммунистической доктрине. Скажем, писатель Владимир Буковский, яркий представитель так называемого "разрушительного варианта эгоцентрического менталитета" [10], продолжает сражаться с идеями коммунизма по сей день, считая, что "перестройка" погубила Россию, лишив ее возможности революционным путем прийти к очищению от коммунистической диктатуры:" Произошло то, чего я больше всего боялся: трусливый отказ от борьбы обернулся неспособностью выздороветь. Античеловечная утопия рухнула, но на ее развалинах не торжествует ни свобода духа, ни благородство мысли. Ничего, кроме абсурдного, жалкого фарса. Напрасны оказались многомиллионные жертвы, человечество не стало лучше, мудрее, взрослее:" [11]

Согласиться с этим трудно, ведь каждый читатель, переживший феномен "перестройки и гласности" - то есть бурного изменения действительности и массмедийного пространства в том числе - качественного и количественного - ("ой, что вижу, ой, что слышу, ой, что сам-то говорю!" (Ю.Ким), стал безусловно другим человеком - более информированным, более свободным внутренне, он психологически изменился, а значит, сделал шаг вперед. Сделала его и вся страна. Безусловно, разнясь по менталитету и мировоззрению, читатель оставался самим собой, то есть выбирал для чтения близкие по духу издания, и все же теперь человек хотя бы отдавал себе отчет в том, почему его интересует, скажем, острая перестроечная пресса типа "Московских новостей", а не ретроградная "Советская Россия", или наоборот.

Порой сознание читателя даже не успевало за стремительно несшейся лавиной все новых и новых "дозволенностей" в прессе. Вот один из характерных "перестроечных" анекдотов. Двое говорят по телефону:"Читал сегодняшнюю передовую в "Правде"? Там такое, такое!" "А что именно?" "Это не телефонный разговор".

Иногда с подобной перестроечной стремительностью не справлялись и сами профессионалы-журналисты. Помнится такая ситуация: известная журналистка Татьяна Миткова интервьюирует в утренней программе телевидения исполнителя авторской песни Н. Джигурду. В частности, певец говорит о том, что им написаны острые сатирические песни, посвященные современным политикам. Журналистка просит его спеть такую песню. Автор отказывается, журналист настаивает:" Нам уже многое позволяется". Эти пререкания занимают довольно много времени, и зрителю становится понятно, что уже бы и не надо настаивать - автор, отказываясь петь, имеет в виду не остроту песен, а ненормативную лексику, которая в них содержится. Однако до журналистки все не доходит. В конце концов Н.Джигурда поет песню об отношениях Горбачева со своей женой, где половину текста ему приходится мычать. Подобная неловкость, в конечном итоге, всего лишь профессиональный просчет со стороны журналиста, захваченного перестроечной эйфорией, но на зрителя это производит впечатление самое удручающее, заставляя усомниться не только в творческих способностях собеседников, но и в необходимости такого рода "перестройки".

Что же касается нынешней ситуации с воздействием СМИ на своего читателя, то, с одной стороны, все осталось по-прежнему - каков сам читатель, таков и его выбор для чтения. Но, с другой стороны, каждый читатель теперь нашел для себя те самые подходящие ему издания, которые он читает если не с удовольствием, то хотя бы с интересом, иногда соглашаясь, иногда споря с отдельными позициями журналистов. Условно говоря, пресса для людей мыслящих, "желтая" пресса для тех, кто видит в чтении лишь способ развлечься, маргинальные издания "прокоммунистического" и "пронационалистического" направлений - вот три основных типа изданий (это касается радио и телевидения в гораздо меньшей степени, особенно телевидения, здесь все ключевые позиции заняты развлекательными и новостными программами, что, с одной стороны, вызывает критику мыслящих зрителей и слушателей, стремящихся увидеть и услышать что-то по своему профилю, с другой стороны, критику маргиналов, которые считают, что не существует сейчас "народного" телевидения и радио, а все захвачено "олигархами" или "жидомасонами").

Одним из важных моментов в современном отношении россиян к СМИ является, без сомнения, кризис доверия даже к тем изданиям, которые выписываются и читаются постоянно. В качестве иллюстрации можно привести такой пример: городская газета "Вечерний Ставрополь" в свое время приняла активное участие в борьбе против избрания известноого шоу-деятеля Андрея Разина председеталем Ставропольского Фонда культуры. В ход шли разоблачительные документы, серия "антиразинских" статей, казалось бы, не оставляла шансов бывшему руководиелю "Ласкового мая" остаться в столь солидной должности. Однако "собака лает, а караван идет", и вот Разин уже баллотируется в Госдуму Ставропольского края. И здесь "Вечерний Ставрополь" занимает уже полярно противоположную позицию, посвящая хвалебным одам в честь Разина не только отдельные материалы, но и целый выпуск газеты. Без сомнения, в этом случае постоянному подписчику "Вечернего Ставрополя" остается только читать газету между строк, как делал когда-то жаждущий достоверной информации читатель партийной прессы.

":на чувствительную разницу между пиарщиками и "журналюгами" народ уже просто кладет. Ему не до тонких дефиниций. У него такое чувство, что его крупно поимели, причем поимели в союзе с властями как раз те самые ребята, которые пишут в газеты и выступают по телеку. Как эти ребята себя определяют и от кого они получают бабки-народу наплевать. Просто все, что эти ребята говорят и пишут, он делит на восемь, а потом еще на восемь. Базарной сплетне доверяют больше, чем официальному сообщению в газете. Причем нельзя сказать, что это недоверие тотально - газеты с большими тиражами существуют, их покупают: но читают довольно странно. Какой вывод сделает коллективное бессознательное из той или иной статьи - сказать сложно: Четвертая власть в глазах народа - такой же враг, как и первые три. И что самое обидное - народ прав". [12]

    Примечания
  1. Дзялошинский И. Российский журналист в посттоталитарную эпоху.-М., 1996.-С.106.
  2. Волков П. Разнообразие человеческих миров.М., 2000.-С.123.
  3. Дзялошинский И. Российский журналист в постоталитарную эпоху.-М.,1996.-С.107.
  4. Волков П. Разнообразие человеческих миров.-М.,2000.-С.15.
  5. Соколенко В. Сны одинокого Джедая в День космонавтики.// Сетевой "Русский журнал", 12 апреля 2001 г.
  6. Булгаков М. Театральный роман. Повести.-Ставрополь, 1989.-С.310.
  7. Николаев А. Ярмарка подонков.//Лит. газета.-1981.-30 сентября.
  8. Чуковская Л. Избранное. М.,Минск.,1997.-С.396.
  9. Дзялошинский И. Российский журналист в посттоталитарную эпоху.-М.,1996.-С.141.
  10. Там же. С.108.
  11. Буковский В. Московский процесс. Париж-Москва, 1996. -С.42.
  12. Ольга Брилева. Пресса: четвертая власть или вторая реальность?//Сетевой "Русский Журнал", 25 июня 2001 г.

Вернуться к просмотру тезисов

Hosted by uCoz