© Бойко П.Е.
"Истина не есть отчеканенная монета,
которая может быть дана в готовом виде
и в таком же виде спрятана в карман:
Это процесс, который создает себе свои
моменты и проходит их:".
Г.В.Ф. Гегель. Феноменология духа
В настоящее время Россия переживает нелегкие времена. Полтора десятка лет постсоветской истории были связаны с государственно-идеологическим и ценностно-правовым опустошением общественного сознания нашей страны, которое активно заполнялось случайным и эклектичным содержанием. Русский народ оказался перед лицом реальной угрозы прекращения своего истори-ческого бытия, утраты национального самосознания, духовной и культурной самобытности.
Называют много причин, которые привели страну к этому положению. Но, как известно, чем больше причин выдвигают для объяснения того или иного явления и события, тем менее понят-ным оно оказывается в действительности. Ибо любое множество предлагаемых причин сразу же влечет за собой вопрос о том, какая же из них имеет всеобщий и определяющий характер. На наш взгляд, такой главной причиной является невнимание к классической философской культуре с ее идеалами абсолютной свободы человеческого духа, свободы гражданского общества и правового государства. Это привело, в конце концов, к разложению национального духа, его философско-исторического и государственно-правового самосознания. Закономерным следствием указанного разложения стал кризис классической философской образованности и связанной с ней государст-венной системой духовно- исторических ценностей, т.е. государственной идеологией. Возник идеологический вакуум. Хорошо известен п. 2 Статьи 13 (Глава I) Конституции РФ, в котором го-ворится о том, что: "Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной". Гарантируемый Конституцией идейно-ценностный плюрализм на первый взгляд предоставляет гражданскому обществу неограниченные свободы в сфере духовной (философской, научно-образовательной, религиозной, эстетической и др.) деятельности, которые в советскую эпоху были подвергнуты мощной идеологической цензуре тоталитарного государства. Однако, заявленное положение, содержит в себе ряд неустранимых логических противоречий, суть кото-рых заключается в следующем.
Во-первых, сама по себе статья Конституции является, несомненно, выражением определен-ной ценностно-ориентированной идеологической установки, а именно идеологии так называемых "прав человека" и "общечеловеческих ценностей". То есть, получается, что указанное положение имеет чисто декларативный характер и противоречит своему же собственному, идеологически-ориентированному содержанию.
Во-вторых, вышеуказанное противоречие усугубляется, когда, мы рассматриваем 1-й пункт той же 13-й статьи, который гласит, что в Российской Федерации признается идеологическое мно-гообразие. Очевидно, что если государственно-правовое сознание становится на точку зрения ни-чем неограниченного идеологического плюрализма, то оно в силу заявленной принципиальной позиции должно будет признать как равноправную и ту точку зрения, которая ей диаметрально противоположна, т.е. концепцию идеологического монизма. Однако в Конституции правовое при-знание последней почему-то никак не отражено.
В-третьих, мысль о том, Конституция как Основной Закон России является системой согла-сования множества идеологических ценностей и установок, является несостоятельной, ибо дело-то как раз и заключается в том, что за основание была взята единая идеологическая позиция. Что же это за идеология, в соответствии с которой Россия должна отказаться от какой бы то ни было еди-ной государственной идеологии?
Мы полагаем, что ответ на этот вопрос следовало бы предварить размышлением на тему: что же это за государство, которое не имеет единой идеологии? Как известно, государство есть обще-ственно-правовой организм, устройство которого сродни устройству человеческого организма, обладающего разумом, душой и телом. Причем определяющее значение в этой триаде принадле-жит именно разуму, т.е. голове, от которой зависят все психические и физиологические процессы в организме. "Головой" государства как раз и является его правовое и духовно-историческое соз-нание, выраженное в определенной идеологической позиции. Зададимся простым вопросом: как следует называть человека, который пожелал бы остаться без головы лишь на том основании, что в ней-де очень много разных идей, т.е. она (голова) столь "плюралистична", отчего очень трудно решить, какую из этих идей выбрать в качестве руководящей жизненной цели? Очевидно, что это - расколотое сознание, близкое к шизофреническому, ибо налицо распад личности, в результате которого единый дух разлагается в бесконечное множество бессвязных психических процессов. К сожалению, данная аналогия оказывается вполне уместной и в отношении государственно-идеологического состояния постсоветской России.
Эта "безыдейная идеология" получила в международном сообществе расплывчатое имя идеологии "общечеловеческих ценностей". Однако, такое наименование совсем не выражает ее подлинного содержания. Что является действительно общим для человеческого рода, так это дух, разум, его способность формировать определенное философско-правовое мировоззрение, выраже-нием которого как раз и является государственная идеология. Все остальное (как материальное, так и социальное) роднит нас друг с другом не как людей, но как животных, которые, как и мы, имеют свои особенные сферы обитания, социальные формы поведения и заботятся о пропитании и т.д. Человек, как известно, все же есть нечто большее, чем животное, и поэтому нация и государ-ство как формы объективного духа действительны лишь постольку, поскольку оформляют и ут-верждают себя в идеологии. Другими словами, государственная идеология есть духовно-исторический и ценностно-правовой принцип, формирующий само государство и его устройство. Это означает, что в своей Конституции нам следовало бы обойтись без унизительных расшаркива-ний в адрес абстрактной всеобщности (т.е. всеобщности, лишенной особенных и единичных мо-ментов - наций, народностей и суверенных государств) идеологии "общечеловеческих ценностей" (которые, кстати, постоянно нарушаются, международной политической элитой, особенно США). Нужно сосредоточить свои усилия на решении вопроса о подлинной национально-государственной идеологии, в полной мере отражающей духовно-исторические ценности России.
В условиях демократизации российского общества, его движения к свободе правового госу-дарства потребность в такой идеологии резко возрастает. Как справедливо отмечает один из со-временных российских политиков, демократическое общество сверхидеологизировано. Оно куда более идеологизировано, чем тоталитарное, где страх заменяет идею. "Поскольку там, где сила силы убывает, там возрастает сила слова" .
В этой связи мы должны четко определить, какая же именно историческая идея является подлинным основанием духа России, целью и смыслом ее существования в мировой истории. Здесь требуется целостный философско-исторический опыт осмысления истории российского го-сударства. Только на уровне философии истории мы можем понять судьбу России как тотальности ее идеи, воплощенной в фактах всемирно-исторического процесса. Мы обретаем возможность объяснить логику движения духа народа как одного из необходимых моментов общеисторической идеи, субстанцией которой является свобода во всех ее логических и исторических определениях. Именно свобода есть абсолютное духовное состояние личности, общества и государства. Движе-ние русского национального самосознания к свободе есть не что иное, как тотальность всех осо-бенных исторических этапов - моментов его субъективного (сознание - самосознание - разум - дух), объективного (семья - община - народ - гражданское общество - имперское государство - конституционно-правовое государственное состояние) и всеобщего (эстетическое, религиозное и философско-историческое самосознание) духовного бытия.
Обращение к истокам отечественной мысли говорит нам о том, что первоначальной истори-ческой формой русского национального самосознания выступила средневековая христианско-мифологическая определенность идеи русского народа. В философско-исторических учениях ХI-ХVI вв. определяющую роль играло внешнее, государственно-теократическое обоснование призвания России как главного носителя православно-христианской идеи.
Во второй половине ХVII - нач. ХVIII вв. в. начинается разложение консервативно-теократической византийской идеи. Россия вступает в эпоху Петровских реформ, ставших исто-рически первой манифестацией универсальности русского духа. Именно в это время весь много-вековой опыт киевской, владимирской и московской государственности приобрел для России по-истине всеобщее, имперское значение. Реформа Петра являлась наиболее полным для того време-ни выражением всеобщности пути России и русского народа в мировой истории, его способности к быстрому усвоению и творческому развитию духа европейско-христианской культуры. Ставшая полноправной мировой империей петровская Русь дала убедительный ответ на вызов своего вре-мени - новоевропейской эпохи, провозгласившей разум, свободу и человечность в качестве все-общих целей и ценностей исторического бытия. Русское сознание ощутило недостаточность рели-гиозно-мессианского, догматического отношения к жизни, вступило на путь критического, фило-софского самосознания. Начался процесс разложения религиозно-мистической теории "Святой Руси" и становления на этой основе философско-исторической идеи "Великой России", что зна-меновало новую ступень развития русского национального духа в мировой истории.
Идея свободной России, нашла свое выражение в либеральной историософии русского Про-свещения, в которой отечественная историософская мысль углубилась в саму себя, обнаружила в себе опосредующее, рефлективное начало. Огромную роль в этом процессе сыграла философия всемирной истории П.Я. Чаадаева, показавшая неудовлетворительность византийско-догматического теократизма и во многом самонадеянного русского мессианизма. Благодаря этому русский дух обратился к самому себе, к поиску своего места в истории. Чаадаев обнаружил глубо-кое несоответствие между христианским идеалом России и ходом ее культурного и политического развития. Выявленная историософская проблема стала отправной точкой западнической и славя-нофильской мысли ХIХ в., получившей свое продолжение в русской поэзии и литературе (А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь. Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой), религиозной метафизике серебряного ве-ка, философии истории русского марксизма и либерализма.
Философско-исторические учения славянофилов, русских писателей-классиков, русских марксистов, коммунистов и либералов, несмотря на все имеющиеся между ними различия, объеди-няет догматическое понимание судьбы России в мировой истории. Здесь метафизика русского духа постепенно вырождается в философско-историческую, а затем политико-идеологическую догматику как религиозного (идеи вселенской церкви и всемирной теократии В.С. Соловьева, воцерковленной общественности Н.А. Бердяева и т.д.), так и светского (коммунистическая идея Третьего интерна-ционала и мировой революции) характера.
Метафизические и догматические историософские концепции идеи России подвергаются сис-тематической критике со стороны русского неокантианства, сформировавшего понятие русской ис-тории как развития нравственных принципов, гражданско-правовых и государственно-имперских институтов. На этом критическом этапе эволюции отечественной историософии на первый план выходит идея всеобщего конституционно-правового государства как подлинной цели России и русского народа в мировой истории. Складываются объективные методологические предпосылки феноменологии исторического движения русского духа.
Основное содержание этой феноменологии может быть выражено в разработанной нами пе-риодизации философской истории России. На первом - княжеско-боярском этапе с его эстетиче-ским культом софийности русский дух возникает из недр этнического сознания восточнославян-ских племен, объединенных в государство варяжскими дружинами ("русью"). Это время, в кото-ром, особенно после Крещения и принятия христианства, русский дух впервые заявил о себе в ис-тории, "сказал" Византии и Европе, что он есть, что он существует. Процесс зарождения русского национального самосознания был отражен в первых строках "Повести временных лет": ":откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть" [309]. Этот первый опыт исторической манифестации русского сознания был еще во многом чув-ственным, эстетическим ("софийным") и непрочным. Не было сознания единства всех русских земель ("каждый да держит вотчину свою"), что нашло свое выражение в многочисленных княже-ских усобицах и феодальной раздробленности. Только начиная с московского, сословно-представительного этапа можно говорить о формировании общерусского государственного само-сознания (русский - значит православный!), которое имело ярко выраженный религиозно-мессианский и теократический характер (идея Святой Руси). Здесь достигается гораздо большая свобода централизованного Российского государства, в которой совещательная практика Земских соборов дополняет власть царя. Теперь свободен не один князь (или его дружина, боярская знать), но, пользуясь гегелевской терминологией, "некоторые", т.е. сословия, прежде всего дворянство и духовенство. Самое многочисленное сословие - крестьянство, наоборот, окончательно попадает в крепостную зависимость, которая была юридически оформлена при Иване III, Федоре Иоаннови-че, Борисе Годунове, Алексее Михайловиче. Только в рамках третьего - "имперско-конституционного этапа" в России начинается становление гражданско-правовых институтов, на-мечается движение к всеобщей гражданской свободе. Появляются первые конституционные про-екты, проводятся либеральные реформы (эпоха Александра II), отменяется крепостное право. Оте-чественная культура впервые осознает свое всемирно-историческое значение, что находит свое наиболее яркое выражение в поэзии и литературе (Гоголь, Пушкин, Тютчев, Достоевский, Толстой и др.), обретая в ней свою оригинальность и самобытность.
Под знаком этой "всечеловечности" и "всепримиримости" России (Достоевский) проходит весь ХХ век, в котором отечественная культура и государственность мощно проявляет себя в не-скольких революциях, мировых войнах, длительном противостоянии поствоенной экспансии США. В ходе Великой отечественной войны русский народ воссоединяет в своем государственно-патриотическом духе дворянскую и советскую составляющие "имперско-конституционной" исто-рии. В бой идут самые обычные русские люди, включая, конечно же, и всех тех представителей братских народов российско-советской империи, которые исполнились общегражданским духом единства и жертвенности во имя спасения своего Отечества. Такого рода межнациональное ду-ховное братство всегда было характерно для русского воинства, под знаменами которого, начиная еще с ордынских времен, воевали представители совершенно разных, как европейских, так и ази-атских народов. Однако только в годы Второй мировой это духовное единство Руси-России при-обрело общегражданский, имперско-государственный характер. И это не случайно, так как рус-ский народ, как и народы Запада и Востока, является одним из необходимых моментов общеисто-рической идеи. Идея есть всеобщее этого народа. И она может быть до конца понята только на уровне философского разума.
Как справедливо отмечает по этому поводу санкт-петербургский философ Е.С. Линьков, идея человеческого рода одна, а вот реальность идеи как особенное бытие - многообразна. Это и есть на-роды. Поэтому откуда кто-то взял, что какой-то народ должен механически перенимать традиции другого, заниматься обезьянничаньем и т.д. "Каждый народ, - подчеркивает Линьков, - есть особен-ное бытие идеи. Каждый народ и действует, чтобы максимально, в пределах своих реальных возмож-ностей, реализовывать и осуществлять эту абсолютную Идею всего человеческого рода на Земле. Идея осуществляет себя через особенные формы народов. И каждый особенный народ может иметь отношение к развитию Идеи особенным образом: Причем национальные идеи не зависят ни от во-ли, ни от сознания, ни от мышления ни индивида, ни народа, ни всех народов. Наоборот, народы от нее зависят! Общеисторическая идея определяет народы. Она реализует сама себя через них" .
"Что же действительно нужно России? - продолжает далее Линьков. - Во-первых, опреде-литься в понимании того, что есть идея человеческого рода как мировой абсолютный процесс, и, во-вторых, понять, что представляет собой Россия как момент этой абсолютной идеи человеческо-го рода. Вот подлинная духовная миссия России. Она не должна заменять ни другие государства, ни копировать и переносить от других государств на себя и надевать чужой костюм на свое тело" .
Многие современные исследователи глубоко убеждены, что истинное будущее России может быть связано с теократической по своей сути реставрацией православной догматики как основания новой российской государственной идеологии. При этом они нередко ссылаются на из-вестное положение русской религиозной метафизики серебряного века о "нереализованности" идейного потенциала православия и его "великом культурном будущем". Данную мысль развивал в свое время В.В. Зеньковский, по его словам, "мир должен внутренно обновиться через приобще-ние к духу Православия, должен быть явлен тип православной культуры, должно вновь открыть для исторического творчества путь к Христу, связать его с Христом" . Эту же мысль отстаивал и Н.А. Бердяев, который в своей статье "Истина Православия" отмечал, что "Православие должно выйти из состояния замкнутости и изолированности, должно актуализировать свои сокровенные духовные богатства. Тогда только оно и приобретет мировое значение" .
В своих работах, посвященных проблемам и перспективам развития православной культуры в мировой истории ХХ столетия, Бердяев и Зеньковский соглашаются с тем, что православие оставалось в стороне от того объективного драматизма христианской истории, который разыгрывался на Западе, т.е. пребывало преимущественно в форме субъективности. Справедливости ради отмечая этот момент, они далее полагают, что как раз в будущем и произойдет объективирование тех христианских ценностей, которые накопило и сохранило в себе православие. Но в том то все и дело, что укоренившись в духе религиозного разума, эти и другие современные им религиозные мыслители были не в состоянии осознать перехода идеи от формы религии к форме философской науки. Они просто не брали в расчет того обстоятельства, что идея разума есть идея в форме абсолютного духа. Для русских мыслителей серебряного века идея разума существовала только как преимущественно религиозная идея, т.е. не в виде всеобщности и необходимости понятия, а в виде религиозного представления. Однако для сторонников всеобщей диалектики, вооруженных этим понятием, становится ясным, что то блестящее будущее православия, которое ему пророчили Бердяев, Зеньковский и многие другие русские религиозные мыслители, уже состоялось в советской истории, но состоялось не в религиозно-догматической, а в философско-спекулятивной форме. И этот факт расстраивает многих современных исследователей и сторонников православного миропонимания, ибо они вероятно думают, что те преимущества и богатства нашего религиозного духа, о которых и говорят русские философы серебряного века, оказываются как-бы невостребованными. Эти люди не замечают того простого факта, что философская идея вбирает в себя все то истинное, которое содержалось в религиозном и эстетическом разуме и оставляет вне себя только все внешнее, которое к самому содержанию прямого отношения не имеет. Но в таком случае зачем же горевать по этому поводу? Зачем пытаться вдохнуть жизнь в те формы, которые дух уже покинул? Не идем ли мы здесь против самого Христа, который советовал не хвататься за безжизненное содержание, не носиться с ним как с "писаной торбой", а идти дальше? "Иди за Мною, и предоставь мертвым по-гребать своих мертвецов" (Мф. 8, 22).
Идею духовного прогресса России выражает постсоветский, конституционно-правовой пе-риод российской истории. Восстановив полуразрушенную в эпоху горбачевской перестройки и ельцинского правления экономику и государственность, Россия вновь обретает статус мировой державы, который, в отличие от империй дворянских и советских времен, теперь наполняется дей-ствительным конституционно-правовым, демократическим (всенародным) содержанием.
На наш взгляд, одним из самых важных результатов национально-патриотической политики нынешнего президента России В.В. Путина явилось восстановление исторической преемственно-сти России, духовной взаимосвязи ее дореволюционной и советской эпох, что нашло свое выра-жение в возрождении лучших традиций здоровой имперской государственности, в единстве с ин-ститутами гражданского конституционно-правового общества.
Очевидно, что сейчас Россия вступает в философскую (разумно-правовую) эпоху своей мно-говековой истории, осознает необходимость новой национальной идентичности как духовной Гол-гофы пути, истины и жизни.
Внимание!!! Тезисы участников семинара являются интеллектуальной собственностью их авторов. Перепечатка запрещена. Цитирование и ссылки только с согласия авторов.