© Кочепасовой Т.Ю.
Потребность в политической деятельности жителей городской провинции в 1920-е гг., несмотря на высокий уровень политизации общественной жизни, проявлялась в неодинаковой мере и неодинаковых формах у разных людей. Различия уровня интереса к политике, так или иначе, отражали "силу" этих потребностей, стимулирующих познание социальной действительности. Можно с большей долей вероятности предположить, что от уровня собственной активности человека в познании политики зависело качество его социально-политических представлений.
Факторы, воздействующие на процесс познания общественно-политической действительности, разнообразны. Среди объективных факторов, прежде всего, необходимо отметить динамику социально-экономического положения людей. В том случае, если человек или группа воспринимали свой экономический и материальный статус как относительно удовлетворительный, "нормальный", стабильный (вне зависимости - стабильное богатство или стабильная бедность!), то происходящее в "большом обществе" представлялось им малозначащим для их собственной жизни. Представителями относительно стабильных групп населения в поволжской провинции выступали "социальные верхи" - руководители предприятий и учреждений, партийные работники, служащие армии и органов внутренних дел. Основа их общественно-политической представлений - сохранять и приумножать свой социально-экономический статус: "на то и власть, чтобы жить всласть!"
Наоборот, угроза индивидуальному или социальному статусу, исходящая из вне: от политики властей или действия каких-либо социальных сил, от изменений в международной ситуации или от экономических реформ - могла резко усилить интерес к соответствующим сферам общественно-политической действительности. К социально-уязвимым категориям населения относились представители рабочего класса, мелкой буржуазии (лавочники, торговцы, мелкие предприниматели), советские служащие, интеллигенция, студенчество. Основы их социально-политических интересов: нестабильность экономического положения, информационный дефицит, слабость интеллекта, стереотипность мышления. В результате политический интерес был направлен на те сферы, которые воспринимались как наиболее близкие к их жизненным заботам; доминировал персонифицированный политический интерес, выраженный в приписывании причин негативных явлений конкретным людям; проявлялись склонность к концепции заговора и обостренное чувство классовой ненависти.
Интенсивность интереса к политике в провинции в 1920-е гг. зависела в равной мере от субъективного фактора, а именно от представлений населения о реальной действительности, от различных оценок в свете имеющихся индивидуальных интересов и притязаний. Здесь свою роль играла так называемая социальная наследуемость (происхождение, виды занятости, образование и т.п.). Социальные, интеллектуальные и культурные факторы определяли рамки познания общественно-политической действительности: чем слабее они действовали, тем более зависимым от узкопрагматических и эгоистических мотивов становился познавательный процесс.
Независимо от индивидуальных и групповых различий огромное влияние на интенсивность интереса к общественно-политической действительности оказывала общая социально-политическая ситуация в стране. Со значительной долей вероятности можно утверждать, что в первый год советской власти большинство населения было за нее: сработал расчет большевиков на утопизм массового российского сознания. Но уже ко второй половине 1918 г. наступает разочарование масс в "революции завышенных ожиданий". Широкие общественные движения в начале 1921 г. показали, что власть теряла доверие.
В 1921-1922 гг. основной формой протеста были голодные бунты, являвшиеся благодатной почвой для распространения повального воровства и уголовного бандитизма. В 1924-1925 гг. по губерниям страны прокатились экономические забастовки. Работа, приемлемые условия труда, своевременная и достаточная заработная плата, элементарно устроенный быт - основной перечень идеальных требования к власти.
На протяжении второй половины 1920-х гг. в политическом и правовом сознании населения происходит переход от выражения своих притязаний к поиску тех, кто виновен в том, что притязания не реализуются. Обыденное сознание возлагало всю меру ответственности, прежде всего, на коммунистов, которые отождествлялись не только со всей системой власти, но и с направлением наиболее заметных экономических и социальных процессов. "Одни смотрели на коммунистов как на самозванцев, насильно севших на тот или другой пост; другие - как на помещиков, жандармов или управляющих; третьи - как на путеводителей, дающих свет и учение в деле строительства советской власти"1. Периодически повторялись слухи о падении Советской власти, распространялись рукописные листовки с призывами "кончить крепостное право большевиков и спасать матушку Россию", происходили случаи избиения коммунистов. Персонализация общественно-политических явлений свидетельствовала о способе поверхностного постижения действительности, обусловленного недостатком образования и политической культуры населения. С другой стороны, в этом акте конкретного приписывания люди выбирали наиболее эффективное направление своего поведения, участия в общественно-политической жизни, и ту причину, которая на данный момент подлежала главному воздействию с их стороны.
Побудительной силой социальной активности жителей страны был и так называемый "психологический дискомфорт", замечается открытая ностальгия по прошлому. С одной стороны, так называемые "бывшие", не признаваемые властью, с другой - не имевшие перспектив для самореализации в новых условиях, отталкиваясь от опыта прошлого, принимали опыт настоящего в максималистском варианте.
Анализ политических настроений населения в 1920-е гг. показывает его тяготение к нелигитимным формам выражения личной гражданской позиции, в частности, возрастает интерес к различного рода тайной подпольной деятельности. В период с 1924 г. по 1928 г. органами ОГПУ было зафиксировано несколько случаев создания тайных организаций - в стенах университетов, рабфаков, профессиональных школ и советских учреждений. Среди таковых, например, подпольная "Группа старейших большевиков", молодежное "Общество меча", "Коммунистическая организация молодежи" (г. Самара), группа "Рабочая правда" (г. Саратов)2. Распространение листовок и изготовление самодельных брошюр, конспиративные встречи и "хождения в народ" - основные формы деятельности. Очевидная слабость и низкий моральный облик местной власти, распри в верхах, смерть Ленина, процесс политизации в условиях отсутствия гарантий социальной защищенности - приводили к тому, что именно молодежь оказывалась наиболее подвержена такого рода политической деятельности.
Наряду с этим население в 1920-е гг. имело возможности легитимного воздействия на власть - на рабочих собраниях, в ходе массовых общественно-политических акций (как, например, на смерть В.И. Ленина в 1924 г. или угрозы военного конфликта с Англией в 1927 г.). Непосредственной формой выражения гражданской позиции являлись выборы в местные структуры власти. Начиная с 1926 г. выборы в городские советы показывают активное участие в них так называемых "неорганизованных" избирателей. Так, на выборах 1924-1925 гг. в г. Саратове среди избирателей представители от профсоюзов составили 52,2%, от неорганизованных слоев общества - 39,8%, от красноармейцев - 8,0%. Уже в 1925-1926 гг. число избирателей от профсоюзов понизилось до 41,2%, в то время, как от "неогранизованных" избирателей увеличилось до 55,9%. Понизилось до 2,9% участие красноармейцев. В итоге, как указывал председатель Саратовского губкома И.М. Варейкис на XVIII губернской конференции ВКП(б) в декабре 1926 г. "мы получили ухудшение состава городского совета: представительство от рабочих уменьшилось на 7,8%, от членов партии - на 13%, от членов ВЛКСМ - на 2,5%, зато увеличилось представительство кустарей и ремесленников - на 2,2%, прочих - на 2,4%, беспартийных - на 15%"3.
Таким образом, политические представления населения в 1920-е гг. отождествлялись с вектором наиболее заметных экономических и социальных процессов. При общем невысоком уровне интереса к общественно-политической действительности и слабой информированности население интересовалось теми из них, которые непосредственно затрагивали их личные судьбы. Однако, поскольку происходящее на общественно-политической арене казалось им хаосом событий, они не испытывали желания понять причины и связи явлений. Их представления о конкретных процессах и событиях случайны, изменчивы, зависят от тех сведений и интерпретаций, которые в последний момент поступали к ним от доступных источников информации, от чужих мнений или стереотипов, распространенных в социальной среде. Однако чем больше люди интересовались политикой, тем более отчетливы, систематичны, устойчивы становились их политические взгляды; проявлялась причастность к политической идее, что могло означать психологическую готовность к активной общественной деятельности.
Внимание!!! Тезисы участников семинара являются интеллектуальной собственностью их авторов. Перепечатка запрещена. Цитирование и ссылки только с согласия авторов.