© Окон Е.Б.
Наука нужна народу. Страна, которая не развивает ее, неизбежно превращается в колонию.
Ф. Жолио-Кюри
Достижения науки качественно меняют жизнь, и эти изменения входят в быт стремительными темпами. Подходы к лечению рака вышли на молекулярный уровень, причем свойства молекул программируются, самые горячие компьютерные фанаты не поспевают за увеличивающемся быстродействием своих компьютеров, спутники повязали нас со всем миром быстрой телефонной связью, электронной почтой и интернетом, который ликвидировал саму возможность ограничения информации и связи, поставив всех желающих в положение равной доступности к знаниям. К сожалению, Россия не может похвастаться ни большим вкладом в эти достижения, ни эффективным их использованием. Десятилетия тоталитарного режима подавили развитие самых перспективных направлений: молекулярной биологии и кибернетики, чего так и не удалось, фактически, наверстать. Последующие за этим десятилетия, формально раскрепостив науку, не дали возможности ее интенсивного развития по простой причине: современная наука вещь дорогая, и средства на нее всегда были первой статьей, на которой экономили. Тем не менее, поддержание высокого уровня образования, наличие сети институтов Академии наук и отраслевыхх НИИ, а также психологическое восприятие обществом науки как переднего края развития, позволяли иметь тот научный потенциал, который при должной организации и финансовом стимулиривании мог и должен был стать лидером перерождения общества. К сожалению этого не случилось.
Нищета российской науки особенно эффектна на фоне блеска науки мировой. Хроническое недомогание последних десятилетий перешло в злокачественный процесс стремительно идущий к летальному исходы. В начале 90-х наука рухнула вместе с другими отраслями экономики и амбициями России. Теперь, когда финансовое положение страны, скажем осторожно, имеет возможности поправиться, Росии предстоит решить будет ли она возрождать свою науку или смирится с ролью реципиента в вопросах научно-технологического развития. К сожалению, психологическая трансформация общества на всех его уровнях, как широких слоев, так и оных в верхах с решающим голосом, показывают тенденции исклучительно негативного развития подходов к решению данной проблемы.
В обшестве и, к сожалению, в правительстве циркулирутет несколько мифов касательно роли науки.
Миф первый, самый необоснованный: российская наука неэффективна.
Миф второй, самый опасный: страна может прожить без своей науки, покупая и внедряя передовые технологии.
Миф третий, самый наивный: судьбу российской науки должен решать народ;
Миф четвертый, самый обманчивуй: чтобы поднять российскую науку, надо перенести организационные структуры, характерные для западной науки, на российскую почву.
Коротко скажем сразу, все это является заблуждением: российская наука на самом деле высоко эффективна, страна без науки погибнет как развитая дрержава, народ должен быть сыт и образован, чтобы быть способным вынести правильное решение, а автоматическое перенесение организации науки, рАзвитой в других условиях и опираюшейся на совсем другой уровень финансового обеспечения и инфраструктуры может привести единственно к результату "как всегда". Проанализируем роль науки в современном мире и ситуацию с российской наукой более подробно.
Миф о неэффективности российской науки основан на ее низком выходе. Однако, эффективностью называется не просто выход продукции, а продукция отнесенная к вложенным средствам. Финансирование российской науки всегда было на низком уровне сравнительно с развитыми странами, а в последние два-три десятилетию упало катастрофически. Закон подписанный Президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным "О науке и государственной научно-технической политике", который предусматривает 4-процентное (от расходной части бюджета) финансирование отечественной науки, и близко не выполняется. Доля науки в бюджете сокращена почти в шесть раз, по сравнению с советским периодом. Российский бюджет в 2003 г. предусматривал на науку 40,2 млрд. рублей (1,3 млрд долларов). Для сравнения, по данным доклада Международной Организации Экономического Сотрудничества и Развития (Organization for Economic Co-operation and Development - OECD) бюджет американской науки (2006 г.) составляет фантастические 330 млрд долларов, европейское содружество (15 стран ввключая Францию, Германию и Великобританию) тратит на науку 230 млрд долларов, причем Европа увеличивает вложения; Япония затратила 130 миллиардов, Китай поднимает свою научную состоятельность, опередив Японию и доведя финансирование до 136 млрд долларов. Число ученых в Китае с 1995 по 2004 годы увеличилось на 77%, достигнув 926 тысяч человек (второе место после США, где их 1,3 миллиона) (http://sciencecareers.sciencemag.org/career_development/previous_issues/articles/2006_12_08/special_feature_scientific_opportunities_in_china/(parent)/68). И это видно по увеличивающемуся количеству публикаций китайских ученых в ведущих журналах. К странам, переживающим научный бум, относятся также Израиль, Сингапур и Тайвань. Самые большие вложения в науку сегодня в Израиле - 4,7%. Из этих цифр видно, что бюджет российской науки в 100 (сто!) раз меньше чем в Китае и меньше, чем бюджет крупного западного университета (например, годовой бюджет Кембриджа около $2 млрд). Удивительно, что с такими вложениями отечественная наука еще как-то заметна на мировом фоне. Это говорит о высочайшей, исключительной эффективности научных исследований в России, что является результатом накопленного опыта и традиционных самоотвержености и энтузиазма.
Вывод, который следует отсюда: увеличение вложений в российскую науку должно yвеличить ее результативность. Тем не менее, "в верхах" долгое время превалировала и, к сожалению, активно внедрялась в сознание масс идея о том, что раз наука - вещи дорогая, то без нее можно обойтись, просто покупая новые технологии, когда понадобятся. "Вопрос об устройстве науки - это вопрос общественного выбора, потому что у общества есть и другие проблемы, кроме науки: есть проблемы образования, здравоохранения, пенсионеров, учителей и т.д. И куда дать деньги - решает общество или власть, избранная обществом, а не только научное сообщество" - так дословно сформулировал такую позицию бывший министр науки, высшей школы и технической политики Б. Г.Салтыков (http://polit.ru/lectures/2005/12/26/saltykov.html), проиллюстрировав сразу два мифа: о том, что страна может жить без науки, и о том, что решать, нужна ли наука или нет, должно "общество или власть, избранная обществом". То, что министр науки, высшей школы и технической политики (к счастью, бывший, но к несчатью, все-таки побывавший в этой должности) считает, что без науки можно обойтись, при этом заботясь об образовании, здравоохранении (а также не упомянутых в данной цитате техническом развитии и сельском хозяйстве), удивительно само по себе. Удивительно не то, что он так считает, каждый человек может иметь свое мнение. Удивительно, что человек с такими взглядами попал (употребим это слово, чтобы не вдаваться в обсуждение проблем, не связанных с данной темой) на такую должность. Можно себе представить, например, министра обороны, который считает, что для обороны страны армия не нужна?
Нынешнее руководство страны пытается (или делает вид, что пытается, в этом еще предстоит разбираться) сохранить науку, реформировав ее структуры, хотя после сокращений бюджедтных мест в вузах встает вопрос в том, далеко ли и нынешнее руководство ушло от предыдущей позиции. Этот шаг, делающий образование доступным по принципу финансовой обеспеченности, а способностей, неминуемо приведет к уменьшению образованных талантливых людей. За Западе образование платное, но эта плата доступна средней семье, и существует развитая система поддержки и доступных кредитов, которые впоследствие погашаются из зарплаты. Это совсем не приложимо к России в современной ситуации. В частности, сокращены бесплатные места по педагогическим специальностям. Кто же пойдет учуться за деньги (и не малые!) на учителя, чтобы потом получать зарплату $100? Какой кредит можно возвращать из такой зарплаты? Министр образования, добивающийся не увеличения, а сокращения количества образованных людей в собственной стране, вызывает недоумение.
Далее, пул научных сотрудников напрямую связан с пулом преподавателей и определяет их уровень. Падение роли науки ведет к снижению образовательных стандартов по естественным наукам и насаждению агрессивного невежества, что тянет за собой уровень общего образования, здравоохранения и технической подготовленности населения, которое, как ожидается, будет работать на высокотехнологических производствах. К сожалению, этот процесс падения профессионального и общего культурного уровня активно развивается в настоящее время.
Обойтись без науки невоможно не только по той причине, что покупать технологии в общем итоге вовсе не дешевле, чем развивать свои. Страны, продающие технологии, на этом зарабатывают. Страна, которая не хочет кормить свою науку, будет кормить чужую, поскольку технический прогресс вышел на такой уровень, когда отсутствие технологий невозможно заменить количеством людей, как это было, например, на стройках пятилеток. Документальные сьемки о том, как рабочие Днепростроя вывозят грунт на ручных тачках, свидетельствует о героизме, но ничего подобного нельзя себе представить ни в кибернетике, ни в клонировании высокоурожайних сортов растений и производительных пород животных, ни в современной медицине. Так что без покупки технологий не обойтись. Проблема, однако, серьезнее: страна без собственного научного потенциала и поддержания престижа науки в обществе не в состоянии поддержать общий культурный уровень, необходимый, в том числе, и для правильного планирования закупок технологий, их внедрения и впоследствие их эффективного использования. Пример Японии, поднявшей экономику на закупленных технологиях, которым любят козырять в наших СМИ, в этом смысле неправильный. Япония параллельно развивала и собственную науку, и сейчас вкладывает в научные исследования огромные средства, являясь одним из лидеров в научном мире. Еще опаснее то, что развитые страны могут использовать продажу технологий для контроля над политикой страны, а в случае конфронтации, и даже в превентивных целях, могут отказать в продаже технологий военного или двойного использования. Зависимость от иностранных технологий делает страну очень уязвимой. Мысль же о том, что в настоящее время можно развивать только военную науку, в отрыве от общего научного уровня страны, является утопической.
Глубину падения культурного уровня населения можно проиллюстриривать не только высокой востребованностью населением парапсихологов и колдунов, но и, например, следующим высказыванием врача-онколога Московского Онкологического научного центра, кандидата медицинских наук в газете "Правда": "Мозг как посредник между окружающей средой и живой органической тканью, нашим телом, постоянно нуждается в энергии. Причем забирать ее он может весьма агрессивно, жертвуя важнейшими функциями организма. Если и этого недостаточно, мозг создает фабрики энергопоставок в виде опухолей, клетки которых действуют, как захватчики: ничего не давая взамен, они поглощают из организма все запасы микроэлементов, углеводов, глюкозы, белков. Эта черная дыра характеризуется интенсивными обменными процессами - там-то и концентрируется необходимая мозгу энергия" (www.pravda.ru/comp/2000/10/31/19718.html).
Не касаясь по существу словесной эквилибристики фактами и домыслами, намешанными в данном абзаце, изумимся лишь тому, какие же научные открытия позволили специалисту заключить, что мозг создает раковую опухоль с целью концентрировать в ней необходимую ему энергию. Если такое утверждает человек с медицинским дипломом (и даже больше), из официального московского научно-медицинского центра, стоит ли удивлятся, что всенародно любимая актриса умирает, доверившись шарлатанам, а "Матери Беслана" под всепланетным правозащитным оком платят Грабовому, чтобы тот вернул их детей с того света. "Сон разума рождает чудовищ".
Нельзя обойти молчанием неблаговидную роль средства массовой информации (СМИ) в расцивилизовывании страны, которая сама по себе интересна, и примером которой является трансформация выше помянутой газеты "Правда". Средства массовой информации интенсивно работают на оболванивание населения, приводя к тому, что жизненное пространство, которое отвоевывает себе лженаука, расширяется, подобно злокачественной опухоли, с поистине зловещей быстротой. В какой-то степени это связано с тем, что современная наука сложна для понимания и требует специальной подготовки. Результаты современных научных исследований выходят в свет в виде фрагментарной информации, которую невозможно охватить одним взглядом и трудно понять даже образованному. Писать об этом в прессе должны люди со специальным образованием и большими знаниями. Однако, СМИ для быстрого поднятия тиражей и привлечения рекламодателей, вместо того, чтобы растить таких специалистов, идут по пути легкого завоевания популярности, соревнуясь в публикации "горячих фактов".
С одной стороны, для улучшения положения науки в современной России необходимо изменение отношения к ней, а значит, и популяризация ее достижений. То, как эта популяризация осуществляется сейчас, вызывает большое недовольство научного сообщества. Даже положительный, в общем, пример "Известий", много внимания уделяющих научным публикациям и практически избегающим шарлатанства, не свободен от критики относительно научного уровня многих статей. Очевидно, необходима продуманная стратегия популяризации науки, предполагающая согласованные действия ученых и СМИ, а также противостояние ее вульгаризации и профанации. В отсутстии грамотных и интересных научно-популярных статей обвиняют и самих ученых. Хотя для этого есть некоторые основания, как то некоторое пренебрежение со стороны ученых по отношению к "непросвещенной массе" ("первородный грех" фундаментальной науки), при существующем финансировании ученые просто не в состоянии решать еще и эту задачу. Тем не менее, кадры профессиональных "писателей от науки", по-видимому, должны расти из среды ученых, и работа эта, как и вся остальная связанная с наукой, должна целенаправлено финансироваться государством. С другой стороны, чтобы поверить тому, что непонятно, надо чтобы люди, от которых исходит данная информация, пользовались в обществе уважением. Однако, пренебрежительное отношение государства к науке и низкая зарплата ученых и преподавателей вузов не прибавляют науке авторитета у населения, оправдывая злую шутку "если ты такой умный, почему ты такой бедный". Потеря психологической позиции научной среды как элиты общества, его "маяков", ведет к бысрой деградации всего общества. Ученых надо хорошо содержать не только для того, чтобы они хорошо работали, но чтобы результаты их научных исследований имели в обществе признание.
Здесь есть и обратная связь. Наука нужна не только как генератор технологий, но и как очаг базовой культуры общества, которое в ней так нуждается. Наука тянет за собой общую культуру и воспитание населения и характеризует силу, богатсво и привлекательность страны. Деньги, съекономленные на науке, не идут стране впрок. Они "убегают" из страны. Забитое и необразованное население не делает страну привлекательной для ее жителей, особенно тех, кто может выбирать. Даже набитые современной техникой квартиры в престижных домах не могут удержать их обитателей от стремления сбежать за границу вместе с их деньгами. Падение такой страны неотвратимо как сам закон тяготения. Правительство, проводящее такую политику, ведет страну к истощению и гибели.
Страна, стремящаяся к экономическому росту и процветанию, должа быть ориентирована на опережающее развитие науки, и, соответственно, вкладывать в нее средства. Кто же должен решать этот вопрос? Может ли это сделать, согласно предложению бывшего министра, "общество или власть, избранная обществом"? Трудно ожидать правильного решения от общества, большая часть которого полу- (или совсем) голодная, а другая часть, дорвавшись до ресурсов страны, бешеными темпами вывозит их за границу. Пенсии все равно не будут повышать, съэкономив на науке, уже объяснили, почему. Так и сгинут денежки за рубежом, как и все предыдущее сгинуло. Интереса нет у народа ввиду полной потери ориентиров, интереса нет и у высокого бизнеса, т.к. он ориентирован на выезд из страны после награбления всего, что можно, как только труба иссякнет. Кто же те люди, кто предлагает отдать решение о необходимости науки в стране "обществу"? Не будем называть их демагогами, а просто скажем: "страшно далеки они от народа...". Чтобы "общество решало", оно должно быть сыто, одето и ведеть перспективу для себя, своих детей и внуков в своей стране.
Вот как решает обшество в сытых и перспективных странах: например, в Канаде 91% населения хочет, чтобы правительство вкладывало больше средств в фундаментальные медико-биологические исследования, а 86 % хотят видеть Канаду лидером в этой научной области. Более того, 80% канадцев полагают, что био-медицинские исследования укрепляют экономику (данные организации "Research Canada: An Alliance for Health Discovery", сообщение от 8 ноября 2006). Простые люди согласны давать свои деньги, и дейстительно, значительная часть науки в Канаде делается за счет добровольных пожертвований частных лиц и организаций (богатых и не очень, - по своим возможностям). Делается это из понимания, что деньги, вложенные в науку, вкладываются в будущее, из-за престижности благотворительности, а также вследствие налоговой политики, - вложения в науку и здравоохранение не облагаются налогом. В России, к сожалению, богатые не дают денег на науку, поскольку не видят своего будушего в этой стране, с бедных нечего взять, а вот почему государство ведет политику на свертывание науки, без очень неприятных допущений объяснить трудно. Правительство, которое избрано или назначено блюсти интересы страны, должно взять проблемы развития науки в свои руки.
Впрочем, правительство утвердает, что оно хочет укрепить ее посредством реформ. Однако, те изменения, которые реально сделаны на данный момент, не имеют отношения к улучшению положения науки. Просто у Академии наук опять срезали финансирование и отобрали часть ее автономии в виде независимых выборов президента. Надо сказать, что академия сохраняла свою автономию даже в страшные сталинские времена, что в какой-то степени облегчало ее положение. Иначе потери были бы гораздо большими. Отменив ротационное замещение этой должности, президент страны теперь утверждает президента Академии. Якобы это облегчит проведение реформ. Какие реформы, пока не ясно, но все это не вызывает энтузиазма у самих ученых, прежде всего по той причине, что это не связано с улучшением финансирования. Без повышения уровня финансирования, который катастрофически низок, невозможно предотвратить неминуемый распад российской науки. Все это подробно оописано во множестве публикаций, кратко напомним, что в науке сейчас работают преимужественно пожилые люди. Ученые среднего возраста или уехали за рубеж, или сменили специальность на такую, которая позволяет как-то прожить. Молодежь в науку практически не идет, а те которые все-таки получают образование и степени в науке, практически обречены ее покинуть, так как денег на исследования выделяется очень мало, а на зарплату нельзя прожить.
Следующее, что пугает ученых - разговоры об изменении структуры российской науки. Якобы, российская наука потому неэффективна, что наука и образование разделены: на Западе наука сосредоточена в университетах, и в значительной степени делается силами студентов, а у нас - в институтах Академии Наук, где сотрудники бездельничают. Здесь несколько заблуждений. Во-первых, миф о низкой эффективности российской науки мы уже развеяли выше. Во-вторых, тезис о разделении науки и образования в России ложен. Наука в России никогда не чуждалась образования. Наука делается также и в университетах, а большинство научных работников Академии Наук преподают. Далее, лучшие студенты со всей страны всегда делали дипломные работы в институтах Академии Наук, аспираты выполняли диссератации. В последние десятилетия эти тенденции только усилились. Например, МФТИ был создан как учебное заведение, опирающееся на ведушие академичаские и отраслевые институты и имеет большую популярность как для молодых людей, стремящихся получить там образование, и для научных работников, считающих исключительно престижным там преподавать, так и для научных заведений и производств, желающих получить его выпускников. В-третьих, на Западе в категорию "студенты" относят и аспирантов и постдоков (Postdoctoral Fellow), которые получают неплохую стипендию(зарплату), в особенности, последние. Защитивщиеся аспиранты работают как постдоки около пяти лет, так что это скорее эквивалентно нашим младшим научным сотрудникам со степенью. В-четвертых, на Западе некотораяая часть исследований, в том числе фундаментальных, делается в научных лабораториях фармацевтической промышленности при ее финансировании (чего от нашего бизнеса ожидать в данных условиях по большей часто трудно) с участием государства. Из изложенного видно, что глубокой разницы нет. Безусловно, надо больше привлекать образование в научные институты, и в особенности, в научные центры. Примером такого развития явлается Пущино, который первоначально был образован как научный центр, но со временем "поселил" у себя филиалы Московского университета и технологического института, из которые некоторые переросли в самостоятельные учебные заведения. Тем не менее слом устоявшийся структуры ради принципа "усвоить то, что на Западе" не только не укрепит отечественную науку, но скорее всего на российской почве даст результа "как всегда". Нелься также надеяться, что для сохранения науки достаточно сохранить только те ее области или лаборатории, где результат наиболее заметен в настоящее время. Во-первых, в науке разные области развиваются с переменным успехом, и трудно предсказать, что завтра окажется на переднем фронте. Во-вторых, ученым нужна среда, в которой они "варятся". С этой же средой должны активно общяться и профессионалы, вовлеченные в наукоемкое производство и медицину, которую тоже условно можно отнести к последнему.
В настоящий момент российской науке нужно не слепое копирование западных образцов, а создание условий при которых ее традиционные российские формы могут обеспечить преемственность и провести ее через период адаптации к условиям интенсивного развития и высокой отдачи с перспективой практического применения. Для этого надо срочно повысить средства на собственно исследования (а не на административный персонал, включая академическую элиту), повысить зарплаты ученым в лабораториях с тем, чтобы даже те кто в возрасте могли и хотели проработать еще несколько лет и передать свой опыт и знания молодым. Науке, её языку и методам людей учат. Экспериментальной работе невозможно научиться, не видя и не пробую воспроизвести опыты своими руками под руководством умеющих людей. Навык критического анализа научных данных негде перенять кроме как у опытного ученого. Литературной работе (написание научных статей, грантов, и т.д.) тоже надо учится у тех кто умеет это делать. С другой стороны, надо чтобы было кому эти знания передать. Для этого надо немедленно поднять стипендии студентам и аспирантам, чтобы дать им знать что для них есть перспектива научной карьеры в России. Если эти знания уйдут с тем поколением ученых в возрасте, которые сейчас составляют осноиву научных лабораторий, скорее всего эта потеря будет невосполнима.
Параллельно надо вводить системы распределения денег по грантом на основе открытых конкурсов с прозрачными условиями и объективным и независимым рецензированием на заявленные планы научных исследований. К рецензированию надо влекать российских ученых, в настоящее время работающих за рубежом и показавших себя в публикациях. Оценка должна быть основана на объективных показателях и не зависеть от положения и связей ученого. При всем понимании далеко не 100% совпадения реального значения научных результатов с публикуемостью в котирующихся журналах, особенно для российских ученых в западных журналах, в настоящеее время только эта поубликуемость с указанием "роли и доли" научного вклада со-автора в публикацию могут быть практическим критерием научного уровня ученого.
Кроме того надо немедленно создать ясные и действенные механизмы обеспечивающие рост талантливых молодых ученых, т.к. именно на них будет выезжать российскаы наука в ближайшие десятилетия. Для этого надо ввести распределение стипендий студентам и аспирантам на конкурсной основе, сделать обязательным обмен студентами/аспирантами между различными университетами и научными учреждениями и выделить на это достаточные средства. Надо создать систему школ и курсов по научной методологии и обучению писательскому исскусству, которое составляет значительную часть научной деятельности. На Западе студент/аспирант имеет достаточные возможности обучаться этому под руководством нескольких разных менторов и, соответственно, видеть различные подходы. И надо ввесто специальные гранты для молодых ученых, чтобы дать шанс способным себя показать в роли независимого исследователя.
К счастью, Россия имеет еще один резерв. Беда обрушившаяся на нашу страну, и раскидавшая российский ученых по всему миру, при правильно контролируемом развитии событий, может обернуться по пословице "не было бы счастья, да несчастье помогло". Россия может использовать их опыт, не платя командировочных. Надо создать условия для возврашения тех из них, которые согласятся приехать. Так делают и добиваытся успеха другие страны, стремящиеся развить свою науку: Китай, Сингапур и др. Возвращение ученых особенно важно в тех областях, где быстро меняются методология и экспериментальные подходы. Но, конечно, возвращение, во-первых, не будет достаточно массовым, а во-вторых, если уровень образования резко упадет, то с кем вернувшиеся будут работать? Здесь есть и такой подводный камень: стремиться вернуться будут в основном не те, которые успешно вписались "там", а те, кто не вписались и, соответственно, не набрались достаточного опыта. Скорее всего, они не не будут очень полезны и "здесь", поэтому здесь также необходим строгий отбор на конкурсной основе. Однако, надо понимать, что русско-говорящие ученые - это тот пул, который поддержит, но не заменит своих ученых, чей потенциал является, все-таки, основной надеждой России на будущее.
Все эти предложения, конечно, не являются новыми. Единстенным оправданием того, что они повторяются снова и снова, является отсутствие их реализации. Россия должна успеть воспользоваться относительным благополучием в российской экономике, которое не будет вечным при сохранении современных тенденций, и создать задел на будущее в виде сильной науки. Эффективные меры надо принимать незамедлительно. Россия не на перепутье. Россия, нажимая на газ, быстро и с ускорением движется по прямой и единственной дороге прогресса, но в противоположном направлении. Надо немедленно остановиться и развернуться. Пока газ есть.
Внимание!!! Тезисы участников семинара являются интеллектуальной собственностью их авторов. Перепечатка запрещена. Цитирование и ссылки только с согласия авторов.