© Н.Л. Пушкаревой
Как и в других странах, в России долгое время основным принципом государственной политики в сфере образования являлся тезис о необходимости подготовить женщину к исполнению ее главных, как тогда считалось, жизненных ролей - матери, жены и хозяйки дома. Соответственно ему строились и образовательные программы как для домашнего обучения, так и для сословных женских учебных заведений. Однако, несмотря на давление стереотипов, в конце 1850?х гг. в российском обществе стал обсуждался вопрос о "допущении женщин к университетскому образованию". Испугавшись, что подобные "увлечения" молодых дворянок отвлекут их от выполнения традиционного женского предназначения и несмотря на призывы борцов за женское равноправие предоставить женщинам право учиться в вузах, введенные 31 мая 1861 года Правила запретили женщинам доступ в российские университеты даже вольнослушательницами. Университетский устав 1863 года категорически запретил прием женщин-студенток и к 1864 г. женщин в них не осталось. Однако 8 лет спустя решением правительственной комиссии 1872 г. разрешалось все же открытие "женских курсов" в Москве, Петербурге, других городах. Готовить они должны были лишь учительниц для женских начальных и средних учебных заведений. Никаких научных перспектив такое образование открыть не могло.
Право на полноценное образование как основу будущей научной деятельности российские женщины формально получили только после большевистского переворота 1917 года. Новая система обучения и образования была ориентирована прежде всего на преодоление неграмотности среди женщин-работниц и крестьянок. Но одно дело - ликвидировать неграмотность, а другое - воспитать женщин-ученых "из народа" (такая задача ставилась большевиками).
Женщины оставляли четверть всех обучавшихся на рабфаках до 1941 г., и число студенток в предвоенные годы достигало почти половины всех учащихся вузов (43%), но многие ли из них действительно могли в дальнейшем "пойти в науку"?.
Закончив вузы, бывшие студентки имели право поступить в аспирантуру и в дальнейшем держать путь в науку через так называемый Институт красной профессуры (1930-1938) - главную кузницу научных кадров "из народа" с многочисленными факультетами (сельскохозяйственный, экономический, исторический, философский, строительства, права, литературы, искусства и др.). Вплоть до конца 1930-х гг. число женщин-ученых в СССР все-таки было незначительно, хотя работы некоторых из них внесли вклад в российское научное знание (так, история поиска женщиной-микробиологом Татьяной Власенковой отечественного аналога пенициллина, открытого англичанином Флемингом в 1928 г., легла в основу романа Вениамина Каверина "Открытая книга"; однако в действительности прототип такой женщины-биолога был собирательным, значительных женских имен довоенная российская наука так и не представила).
Мировая история женского труда красноречиво свидетельствует, что те сферы деятельности, которые в силу разных обстоятельств становятся малопрестижными и низкооплачиваемыми, со временем феминизируются. Присутствие женщин в российской науке - еще одно доказательство этого постулата.
Приход женщин в разные отрасли научной деятельности в послевоенные годы был неравномерен. Быстро стали "женскими" гуманитарные науки (в которых нужны были женщины для работы архивистами, младшими научно-техническими сотрудниками), позже возрасла численность женщин в технических науках и таких отраслях знания, как фармакология, биология, химия, медицина, география. Но и там при быстром росте числа женщин на низших научных должностях, количество женщин-ученых, защитивших кандидатские, а тем более докторские диссертации росло не слишком интенсивно, а получавших звания членов-корреспондентов и академиков АН СССР были единицы. Даже в пресловутую хрущевскую "оттепель" - в середине 1950-начале 1960-х гг. - на эту диспропорцию мало, кто обращал внимание. Лишь немногим удавалось преодолеть невидимый барьер, препятствующий выдвижению женщин по служебной лестнице. Этот барьер именуется в мировой социологии знания "стеклянным потолком" ("the glass ceiling") - "барьер настолько незаметный, что он прозрачен, но в то же время настолько основательный, что препятствует женщинам продвигаться по служебной иерархии".
Как он возникает?
Во-первых, девочек с детства ориентируют на успешность именно в семейной жизни; во-вторых, господствующим концептом государственной политики в отношении женщин был концепт "работающая мать": не успешная , самореализовавшаяся женщина , а именно женщина просто профессионально занятая, помогающая материально существованию "советской семьи" и при этом не забывающая о своих материнских обязанностях. В-третьих, профессиональная самореализация женщин предполагала их участие прежде всего в тех областях труда, которые были продолжением женских домашних функций - уборки (уборщица), приготовления пищи (повариха), заботы о детях (воспитательница в детском саду), обучения малышей (учительница начальных классов), лечения от несложных хворей (участковый врач в поликлинике) и т.д. В науке женщины продолжали выполнять свои, домашние по сути, функции "служанок по призванию" - обслуживали интересы мужчин-начальников и руководителей. В-четвертых, обязывая женщину рожать детей (до 1985 г в СССР существовал "налог на бездетность" - 6% от заработка, если молодые люди регистрировали брак, то они были именно обязаны завести ребенка), советское государство довольно слабо помогало ей. Скрытой формой дискриминации были небольшие денежные надбавки женщинам-сотрудницам научных учреждений за выполнение ими всевозможных рутинных операций (переписывание карточек, мытье пробирок, перевод научной корреспонденции руководства институтов с иностранных языков): этот вид деятельности деканы и ректоры, директора и завкафедрами старались возложить именно на женщин (слегка стимулируя сохранение ими обслуживащего их интересы статуса), ограничивая право женщин выбирать собственную научную тему. В-пятых, во всех научных (как и производственных) учреждениях существовала дискриминация в отношении тех, кто возвращался из декретного отпуска: им не спешили предлагать интересные командировки, участие в конференциях; руководители выстраивали связь между семейными обязанностями сотрудницы и ее профессиональными возможностями.
К 1985 г. в России из общей численности людей с законченным высшим образованием женщины составляли 40%, из них имеющих кандидатскую степень было около 30%, профессоров и докторов наук в общем числе докторов было только 13%, а женщин-академиков в советское время было около 5%. Женщины составляли большинство тех, кто вел черновой научный и лабораторный поиск, а открытия на его базе делали мужчины, занимающие посты директоров, заведующих, шефов программ.
В середине 80-х в России началась "перестройка".
Крушение прежних идеологических ориентиров, право на свободный выезд за рубеж имели следствием падение престижа профессий ученого и преподавателя высшей школы.
Это повлекло за собой отток интеллектуальной элиты из данных сфер деятельности. В первых рядах ученых, покинувших российскую науку и сферу высшего образования, оказались мужчины. Отток мужских кадров увеличил долю женщин в науке: в 1991 году они составили уже более половины (51 процент) от общего числа работающих в этой сфере. Россия неожиданно оказалась на первом месте в мире по числу учёных-женщин, но увеличение доли женщин-ученых не привело к увеличению их представленности на уровне принятия решений и не преодолело патриархальных стереотипов. Женщины-ученые оказались исполнительнее, трудоспособнее, организованнее мужчин. Но стать признанной в своем научном сообществе женщине и сейчас сложно: среди докторов наук на 2000 г. в России женщины составляли 20%, среди членов-корреспондентов РАН (всего их 604 человека) - 15%, а среди 442 действительных членов Российской академии наук всего 6 женщин (1,3%). В Высший Совет Российского гуманитарного научного фонда, который решает вопросы финансирования новых научных проектов, входит только одна женщина. Женщины слабо представлены в органах управления наукой и высшей школы. Они редко возглавляют крупные научные коллективы, являются деканами факультетов, а тем более ректорами вузов. При этом женщины-научные работники во всех анкетах и опросах подчеркивают, что они "удовлетворены своей работой" (свыше 90% ответов). Это благодушие, к сожалению, обнажает конформизм женщин-ученых, среди которых в настоящее время преобладают те, кому за 40 и кто проработал на своих рабочих местах 20 и более лет. Немаловажным для них является гибкий график работы, особая демократическая атмосфера университетов и институтов, творческая свобода, относительная социальная защищенность (при зарплате в 60-80 долларов в месяц они уверены, тем не менее, что не будут изгнаны до пенсии с работы и пенсию получат хоть и небольшую, но твердую). Их мало интересуют вопросы должностного роста, и они и в 50 лет занимают нередко стартовые должностные позиции - старший лаборант, ассистент, младший научный сотрудник.
Для женской молодежи выстраивание научной карьеры остается нелегким: администрации институтов принимают на работу не по анонимным CV, заявкам и спискам работ - а после собеседований в отделах кадров и при прочих равных возможностях предпочитают брать на перспективные должности мужчин. Особенно заметно затормаживается движение женщин при переходах на должности профессора, ведущего и главного научного сотрудника. Лишь единицы решаются на неравную борьбу с начальством за повышение своего должностного статуса, как правило, обрекая себя на стресс и морально-психические перегрузки. Описанное сдерживание должностного роста женщин является причиной предпочтений начальства безынициативным сотрудницам, которые - хотя и мало, что вносят в науку, зато ничего для себя не требуют.
Во всем мире мужчины, руководящие наукой, склонны использовать один из перечисленных приемов, чтобы не допускать женщин на уровень принятия решений: (1) игнорирование проблемы или объявление ее надуманной; (2) навешивание негативных ярлыков (женщину, достигшую научных высот, именуют "синим чулком"); (3) объяснение научного успеха женщины удачей, наличием связей и иного символического капитала, а не талантом и научными способностями; (4) вытеснение из группы (раз женщина сама может справиться с получением дополнительного заработка, грантов, - ее не включают в обычные исследовательские объединения).
Редкой женщине-ученому удается сохранить уверенность в себе и уровень научной продуктивности. Но российским женщинам-ученым есть, что предпринять, чтобы переломить ситуацию. Необходимо, чтобы:
Внимание!!! Тезисы участников семинара являются интеллектуальной собственностью авторов. Цитирование и перепечатка возможна только с письменного разрешения автора.